Горан Петрович "Осада церкви святого Спаса"

Сербский писатель Горан Петрович известен российскому читателю, пожалуй, меньше, чем его прославленный и получивший титул живого классика земляк Милорад Павич. Однако именно произведения Петровича Павич называет “самыми редкими по своему вкусу плодами, выросшими сегодня в саду сербской литературы”.


В основе книги “Осада церкви святого Спаса” лежат реальные исторические события, захват средневекового монастыря Жичи. В романе прослеживаются явные аналогии между событиями той эпохи и войной в Югославии, своего рода это осмысление настоящего через прошлое, через дела давно минувших дней, которые оживают перед нами, описанные с необычайной яркостью. Здесь и путешествия через века и сны, и фольклорные мотивы, и безграничная поэтическая фантазия.
Если в современной российской литературе зачастую предпочтение отдается языку маргиналов, и без жаргона и мата уже не обойтись, то у Петровича язык - драгоценность, сокровище, в его текстах привычные слова приобретают новый смысл и сияют свежими оттенками. Однако не могу не отметить, что, увлекаясь, Петрович превращает словесный полет в тяжеловесные конструкции, от чего в мгновение ока чтение теряет все свое очарование, и читателю приходится изо всех сил продираться сквозь дебри сербского терпкословия, чтобы выбраться на чистую воду смыслов. На мой взгляд, эта книга - попытка включить православную традицию в орбиту постмодернизма. В какой-то степени это делалось Милорадом Павичем, но именно у Петровича в центре романа - православный монастырь, православные монахи и государи. Живое православие, живая вера, сильная, действенная, насколько придуманная, настолько и реальная. Не там где-то, существующая параллельно, как церковь на соседней улице, не формальная - в храм на Рождество и Пасху, но в центре нации, как ее ядро, живой корень, удерживающий народ в единстве, сохраняющий сквозь века его самобытность, независимость и цельность вопреки внешней агрессии и внутреннему разброду. Так это на самом деле, или же “Осада” еще один фрагмент сербского мифа, которым мы живем последние десять лет, решать читателю.